Иван Алыпов: «Состояние уверенности формируют победы, а неуверенности – СМИ»

В субботу обладатель бронзовой олимпийской медали в спринтерской эстафете Иван Алыпов выйдет на старт спринтерской личной гонки на третьем этапе Кубка мира в финском Куусамо. В эксклюзивном интервью ИА «Спортком» 24-летний лыжник из Свердловской области заявил о том, что главной своей задачей в сезоне считает завоевание медали на чемпионате мира в Саппоро.

- Давно ли за вами закрепилась смешное прозвище «узкого» специалиста в спринте и на «полтиннике»?

- Впервые меня так назвали наши тренеры на чемпионате мира 2005 года в Оберстдорфе. Прошли отборы на чемпионат мира, и по приезде в Германию мне вдруг сказали, что специалист я - узкий и поэтому, дескать, побегу только спринт и 50 км. Но о «полтиннике» сначала не было речи. А потом, когда ситуация сложилась таким образом, что людей просто нет – достойных или готовых к преодолению этой дистанции, я побежал, но сошел. И тогда ко мне приклеился пресловутый «узкий специалист».

- А вы сами, что о себе прежде думали?

- Думал и сейчас думаю, что могу бежать все. Но иногда мне не дают такой возможности, иногда сам не готов. В Оберстдорфе я готов был бежать дуатлон, но меня не поставили. На отборочных я чувствовал, что ко всему не готов, а к чемпионату почувствовал, что уже готов.

- Какой край этой «узкой» специализации вам больше по душе?

- Я даже из «полтинника» пытаюсь сделать спринтерские соревнования. То есть бегу 49 км за чьей-нибудь спиной, а потом в элегантном финишном спурте пытаюсь сотворить чудо. В последний раз мне это удалось в Рыбинске на олимпийском отборе. До той победы я уже много «полтинников» преодолел. И даже 70 км как-то бежал и занял 4 место.

- Какие приоритеты в этом сезоне?

- Как у всех – чемпионат мира. Все говорят о «Тур де ски» и хотят там себя попробовать. Но реализовать себя в нем будет тяжело. Правда, мне, как человеку с узкой специализацией, там будет достаточно комфортно. В программе Тура есть все те гонки, которые я бегать умею. В нашей команде отнюдь не все имеют такие возможности.

- Выходит, себя вы рассматриваете в качестве одного из фаворитов нашей сборной в Туре?

- Возможно. Но приоритет, повторяю, чемпионат мира. Мне хочется иметь медаль и звание. А Тур - это все-таки пробный вариант. Но за ним большое будущее. Бросаться же с места в карьер, поставить на него все, думаю, пока рановато.

- Лучше потом, когда вы будете опытным и уже титулованным?

- Правильно.

- Какие приоритеты на чемпионате мира?

- Спринт, спринтерская классическая эстафета, дуатлон. Все остальное будет зависеть от состояния. В принципе у меня хорошие задатки и в классике, и в коньке. Мне без разницы, каким стилем бежать – классикой или же коньком, спринт или «длину». Когда хорошее настроение, меня мало что волнует.

- Можете ли вы утверждать, что на Олимпиаде раскрылись на все сто?

- Я сделал все, что мог, вытащив при этом счастливый билет. Я не должен был бежать ту спринтерскую эстафету. Должен был бежать Николай Панкратов, но в силу известных причин не смог выйти на старт. Решение поставить в эстафету Колю было принято еще до Олимпиады, и он готовился непосредственно к ней. Со мной не совещались, мне ничего не объясняли. На спринтерских соревнованиях в Эстонии мы с Панкратовым бежали в одном забеге, в котором Коля занял 9 место, а я 11. Вот поэтому на него, видимо, и сделали ставку.

- Можно предположить, что Рочев так захотел? Со стороны, во всяком случае, можно…

- Думаю, не так. Но, когда уже на Олимпиаде обсуждали кандидатуру Сергея Новикова и мою, и никто не хотел брать ответственность на себя, пришел момент, когда спросили Васю, как капитана команды. Все. Мой вопрос был решен так.

- Вы сказали ему большое человеческое «спасибо»?

- Сказал. Своими действиями на трассе. Его решение сыграло большую роль в моей судьбе, и я все надежды Рочева оправдал. Он не ошибся, сделав выбор.

- Почему вы не хотите сделать спринт своей специализацией? Говорят, приходит время узких специалистов. Хотя есть отдельные трепыхающиеся, которые хотят доказать, что они универсалы…

- Тур де ски как раз для таких трепыхающихся. Узкому специалисту он не по зубам.

- Какие гонки в Саппоро наиболее престижны для вас - длинные или спринтерские?

- Все-таки спринт гораздо более зрелищный и интересный вид.

- В паре?

- Необязательно. Победа в одиночку более престижна. В эстафете кто-то из двоих теряется. Получается, я выполняю черновую работу, а финиширует Вася. После Олимпиады, не скрою, остался в душе некий осадочек. Я финишировал, а потом стоял и смотрел, уже зная, что у меня будет медаль. Вопрос, какая? Смотрел, а сам сделать уже ничего не мог. При всем своем желании. Бегал, кричал, а толку от этого… Хочется не зависеть ни от кого.

- Кубок мира неинтересен совсем?

- Хочу на нем показать стабильность. Это единственное, чего мне не хватает. До сих пор в какой-то степени мне не хватало уверенности в себе, в своих силах, в том, что я ничуть не хуже, чем кто-то другой, что я могу обыграть любого. Состояние уверенности формируют победы, а состояние неуверенности – СМИ. Те, которые преподносят нам наших соперников какими-то небожителями. За рубежом все, например, скандинавы - обожаемые гении, никто на них не ругается.

- Вы обозначали эту проблему психологу?

- С ним общался несколько раз. Он наверняка хороший специалист. Но он не спортивный психолог. Если я рассказываю о своих эмоциях непосредственно в гонке, а человек никогда в жизни сам не бегал, он не в состоянии меня понять. Какой бы он ни был хороший психолог. Что-то я пытался почерпнуть из бесед с ним, какие-то выводы делал, но, думаю, особой пользы это не принесло. И еще один нюанс. Он пытался нас вызвать на откровенность, чтобы мы рассказали о своих чувствах и переживаниях. Мне показалось, что раз его пригласил наш тренер Юрий Бородавко, значит, ему самому захотелось о нас узнать больше. Я человек осторожный, на грабли не хочу наступать. И поэтому незнакомому человеку, хотя бы и психологу, не буду ничего откровенно рассказывать. Только то, что считаю нужным сам. Я поосторожничал, а кто-то, быть может, и нет. Если с человеком говоришь откровенно, это значит, что он не должен передавать кому-то другому твои слова. Я не утверждаю, что психолог все рассказал Бородавко, но предполагаю. Впрочем, считаю, что Юрий Викторович все в целом делает правильно. Просто не хочу, чтобы он знал про меня нечто глубоко личное. Да, у меня есть слабости. И если бы психолог мне что-то определенное мог подсказать, я бы сделал выводы и попытался что-то исправить. Но я чувствовал, что вся, полученная им от нас информация, будет растекаться, все будут знать о друг друге то, что нежелательно знать, и мне этого крайне не хотелось.

- Какие лыжники чаще побеждают - сдержанные или открытые?

- Про себя бы не сказал, что я такой уж скрытный. Люблю общаться с разными людьми, мне интересно. Всегда иду на контакт, но до определенной степени. Люблю риск. Но обоснованный. Умею вовремя остановиться и не позволяю азарту себя захватить, например, в казино.

- В велоспринте, легкой атлетике наиболее яркие звезды – экстраверты…

- Лыжный спринт - совершенно иное. Спринт в велогонках и легкой атлетике - до 20 секунд. В лыжных гонках гораздо дольше. Спринт у нас – только название. А с велоспортом я очень хорошо знаком…

- То есть…

- Отец в конце 70-х входил в шоссейную сборную СССР, откуда его в конце концов за хулиганство выгнали, так вот он и меня пытался на велосипед «подсадить». Я жил в одной деревне Свердловской области, Калюткино, а до другой, в которой школа была, ездил зимой на лыжах, а весной и осенью на велосипеде. Даже занимался вело серьезно в спортшколе. А лыжи победили потому, что такое решение приняла за меня сама жизнь. После двух месяцев на больничной койке и двух операций. Мне было лет 15, когда на сборе я упал, поранил колено, не стал лечиться, и пошло заражение… После сказал себе, что никогда больше на велосипед не сяду. Нога месяца два не сгибалась. Но настала зима, и чем-то я заниматься должен был? Отец, сейчас лыжный тренер, начал возить меня на различные лыжные соревнования..

- Вам сразу лыжи понравились, или существовало некое сопротивление?

- Если бы все гладко в моей жизни шло, наверное, я бы не ушел из велоспорта. И из меня получился неплохой «горняк».

- Когда вас пригласил к себе в юниорскую сборную Бородавко?

- Через два года. Седьмой год мы вместе. Сейчас мне 24.

- Бородавко, по-вашему, идет в ногу с теми изменениями, которые то и дело происходят в лыжном спорте в последнее время?

- Он пытается внедрить что-то новое. Может, не всегда получается…Бородавко достаточно жесткий тренер, который говорит: «Либо будет, как сказал я, либо тренируйтесь сами по себе. Либо вы мне доверяете, либо нет». Однако степень моего доверия к нему осталась прежней.