Красная Поляна. Моя история

Первая армейская турбаза в Красной Поляне появилась ещё в 1918 году. Но там никогда не принимали туристов-лыжников. Лишь в 1990 году в Управлении по туризму и экскурсиям МО было принято решение о развитии горнолыжного спорта на турбазе в Красной Поляне. Первый год показал, что местные инструкторы, имеющие большой опыт организации горных походов, не готовы на требуемом уровне проводить занятия по горным лыжам. Поэтому решили направить в Красную Поляну инструкторов из турбазы Терскол в Приэльбрусье для передачи опыта. Среди них был и я. Мы все были хорошими друзьями, а события, о которых пойдёт речь далее, ещё больше укрепили нашу дружбу.

Посёлок Красная Поляна в то время был совсем небольшим. Маленькие домики с огородами и почти во всех дворах шпалеры с виноградом Изабелла. Из этого винограда местные жители делали вино. Гроздья не успевали набрать сладости за лето и вино было совсем слабым по крепости и очень приятным на вкус. Из Адлера в  посёлок вела старая автомобильная дорога, участок которой в ущелье Ахцу, сейчас называют Пронеси Господи. А ещё в посёлок можно было прилететь на рейсовом вертолёте. Сейчас об этой возможности напоминает только название автобусной остановки Вертодром.

Нас было шестеро парней и одна девушка. У каждого из нас была группа туристов, с которыми мы занимались обучением. Чаще на пологих склонах у подножья Ачишхо, оборудованных бугелем и реже на склонах базы Спартак. Сейчас склоны у Ачишхо застроены коттеджами разросшегося посёлка, а на месте Спартака находится выкат нынешней Альпики.

Каждый день утром загружались в кузов ГАЗ 66 «Шишики» и отправлялись на склоны. Там мы учили туристов кататься на лыжах, а на турбазе вечером организовывали их досуг.

Жили мы весело, да и некогда нам было скучать, но бесконечные ежедневные повторения поворотов переступанием, упором, из плуга, на параллельных лыжах изрядно нам поднадоели. Упражнения, упражнения и снова упражнения. Одни туристы уезжали, другие приезжали, а мы снова и снова занимались с ними на этих пологих склонах. А вокруг высились заснеженные вершины. И прямо напротив через долину нашей базы белые пики хребта Аибга. Мы смотрели на них и мечтали как-нибудь добраться до этих белоснежных полей.

Однажды мы заметили вертолёт, который утром пролетел к этим снежным полям, а после обеда назад. На следующий день снова. И на следующий. Как рассказал кто-то из местных, вертолёт возил кататься группу французских лыжников. Терминов фрирайд и хели-ски, тогда никто из нас не знал. Но мы почувствовали, что происходит что-то новое, большое и необыкновенное. И ещё нас сильно задело, что такое дело происходит при нас, в наших горах, а мы не у дел.

Эти полёты вертолёта сработали как триггер. Нам стало ясно, что мы обязательно должны забраться на верх гор и покататься там. Мы и без вертолёта сможем. Нужно только дождаться выходного и отправиться наверх пешком. А до этого времени найти проводника из местных и подготовить план.

Найти проводника оказалось проще простого. Канатчик одного из бугелей сам был лыжником и согласился быть нашим проводником. А план ещё проще – выйти до рассвета, перейти Мзымту и переть в гору в лоб. Лыжные ботинки в рюкзак, лыжи на плечо и вперёд.

Наступил выходной, который мы ждали, и задолго до рассвета мы секретно вышли из корпуса. Секретно потому что база хоть и туристическая, но относится к министерству обороны и является режимным объектом. Поэтому на ночь двери запирались и открыть их мог только дежурный. Но что нам закрытая дверь, мы спустились по верёвке с балкона и направились к реке на встречу с проводником.

Встретились, по деревянным мосткам перешли реку и начали подъём. Снега в том феврале было много, и мы много часов поднимались вверх, тропя снег и сменяя друг друга. Я не помню, чтобы было тяжело, помню только вкусный запах влажного леса, мокрого снега и радость от предстоящего спуска по нетронутому снегу.

Через несколько часов подъёма мы вышли к балагану пастухов на северо-восточном плече хребта. Балаган представлял собой большой сарай с очагом в середине. Мы развели огонь, достали небольшой кусок колбасы на всех и по две конфеты Мечта. Одну я съел, другую на всякий случай убрал в карман, мало ли что может случиться. И как в воду глядел.

Пока мы перекусывали начался сильнейший снегопад. Через полчаса снегопад уменьшился, но видимость оставалась плохой. Тем не менее мы решили начать спуск. Начали с осторожностью, но потом осмелели и понеслись с гиканьем и свистом. Склон между деревьями был крутой, но мокрый снег тормозил и можно было катить прямо вниз, опасаясь только поваленных поперёк пути стволов деревьев. Это был чистый кайф, настоящий восторг, воплощение нашей мечты.

Сейчас мне кажется, что я уже тогда во время спуска я чувствовал - что-то не так. Будто бы и растительность немного другая и следы своего подъёма нам не встретились, хотя должны были бы. Ниже стали попадаться скалы и узкие кулуары заросшие лесом. Ничего из этого мы при подъёме не видели. Спросили проводника, он сказал, что похоже мы при спуске забрали слишком влево, но скоро мы спустимся к Мзымте и выйдем к дороге. На какое-то время мы успокоились, но совсем не надолго. Стало попадаться много скальных обрывов и очень крутых склонов. Пришлось снять лыжи с лыжными ботинками и продолжить спуск пешком. Иногда приходилось спускаться страхую друг друга. И как назло снова зарядил снег, но уже с дождём.

В турбазовской столовой на стене висела большая рельефная карта этих мест. И на ней били отчётливо видны долины рек Мзымта и Псоу, они шли в одном направлении и впадали в Чёрное море. Но текли они по разные стороны хребта Аибга. Появилась мысль, что мы спустились не в сторону Мзымты, а в противоположную сторону в долину Псоу. И что никакой дороги и вообще жилья нам не встретить. А раз так, то пока ещё только  начало темнеть нужно готовиться к ночёвке. Нужно найти ровный участок земли, запастись дровами на всю ночь, развести костёр и наломать лапника для подстилки.

У каждого из нас был приличный туристический опыт, поэтому несмотря на усталость, мы довольно быстро нашли три обломка больших засохших елей, завалили их и развели костёр нодью. Лапника много найти не удалось, кавказские ели высоченные и ветки у них начинаются высоко. Накидали веток, какие удалось найти и решили лечь на бок стульчиком, обняв друг друга для тепла. А крайнему, чью спину не прикрывал товарищ, для защиты от холода достался рюкзак. Договорились меняться ночью местами с крайними. Так и легли. Сверху дождь со снегом и грозой, сверкают молнии, рядом ревёт водопад и какой-то треск сучьев невдалеке.

В полудрёме и холодной дрожи прошла ночь. Ближе к утру с неба перестало сыпать и лить. Это подняло нам настроение. Я вспомнил, что у меня есть в заначке конфета, но от дождя, насквозь промочившего одежду, она превратилась в кармане в несъедобную липкую массу и даже фантик полинял, став из розового почти белым. Но это всё мелочи, главное все живы и готовы идти вниз к реке, а река выведет к побережью и людям.

Снова начались крутые спуски, обходы скал, отнимающие много времени и сил. Потом склон стал постепенно выполаживаться, а чуть ниже встретилась роща грецких орехов. Несколько найденных орехов разделили на всех, но задерживаться не стали, хоть и очень хотелось есть. Неизвестно сколько нам ещё придётся идти. Может день, а может два или три. Надо поторапливаться.  

Через несколько часов вдалеке услышали лай собаки. Верный признак того, что рядом жильё. Прибавили ходу и скоро вышли к маленькому посёлку. Детей, игравших на окраине, при виде нас как ветром сдуло. Но вышли взрослые. Очень серьёзные и настороженные.

- Откуда?
- С Красной Поляны.
- Да ладно заливать, с той стороны зимой никто приходил. Бывало, что уходили, но никто их больше не видел.
- Да, правда. Заблудились, ночевали на снегу.
- А чего надо?
- Поесть, переночевать и сообщить на базу, что мы живы. Пусть пришлют машину.
- Ну, поесть и переночевать это организуем и по рации сообщим. Но машина не приедет. Селем дорогу смыло. Пошли в клуб, там заночуете.

Как рассказали местные, в посёлок и летом редко заходят люди, а зимой и вовсе дорогу часто заваливает снегом и люди в посёлке подолгу остаются без связи с внешним миром.

Натопили печь, принесли кровати и матрасы, открыли, закрытый на зиму магазин. В магазине правда не оказалось ничего съестного, кроме застарелых мармеладных зайцев размером с ладонь, но мы были им бесконечно рады. Ведь мы не ели почти два дня. Спасибо вам, жители посёлка Аибга за тепло и кров.

Утром мы решили идти дальше вниз и как-нибудь преодолеть участок дороги размытый селем. А там нас обещала подхватить турбазовская Шишика. "Утро туманное, утро седое"... Эти слова старинного романса как нельзя лучше характеризовали погоду. Только нужно ещё добавить жидкую грязь покрытую снегом под нашими  ногами. Но вниз – не вверх, и дорога, хоть и скользкая, но лучше чем заснеженные камни.

Бодро прошли с десяток километров до места, где дорогу смыл сель. Помните в начале я упоминал участок на старой дороге в Красную Поляну под названием Пронеси Господи, так вот дорога вдоль Псоу вся как тот участок. Правильнее сказать, что дорога идёт не вдоль реки, а вырублена в скалах над рекой, причём на огромной высоте над пропастью. И вот нам предстояло как-то преодолеть медленно сползающую поперёк дороги массу из земли, камней и вырванных с корнем деревьев и не сползти вместе с ней в пропасть. Пробежать с рюкзаком за спиной и лыжами в руках по ней метров пятьдесят, не поскользнувшись в грязи и не споткнувшись о камни. Решили поднятся как можно выше и бежать со всех сил, чтобы успеть перебежать на другой край селя пока он тащит тебя в пропасть. Собрались с духом и, выражая свои эмоции криком на великом и могучем, один за другим перебежали этот участок.

На другой стороне нас охватил дикий хохот. Потому что мы вымазались в грязи по самые уши. Мы хлопали друг друга руками, вспоминали кто что кричал и хохотали до икоты, выпуская накопившееся напряжение, ведь мы понимали, что больше нам не встретится ничего сложного на всей дороге до самого побережья самого Черного моря. Сорок километров – да это фигня, по сравнению с тем, что мы уже прошли. А тут очень кстати и водопадик небольшой попался. Залезли в него как в душ прямо в одежде и более-менее отмыли грязь от селя. Всё равно вся одежда уже два дня была насквозь мокрой.

Часа через два ходьбы наша одежда подсохла снаружи. По мосту мы перешли границу с Абхазией, которая тогда была частью СССР. На дороге вместо гравия под ногами появился асфальт, в воздухе запахло едой и мы вышли к маленькому магазинчику. Ура, цивилизация! Навстречу вышли три настороженных мужика. Места дикие, чужих здесь не бывает. Чужой может быть врагом. Так может и с этими поступить как с врагами? Эти мысли прямо читались на их лицах. Снова повторились вопросы про то, кто мы и откуда, да зачем пришли. Вроде поверили и пустили в магазин. Тут выяснилось, что у нас всех денег осталось только на две банки килек в томате. Ну хоть что-то.

Подобру-поздорову ушли подальше от этих неприветливых мужиков. Вчерашние зайцы из мармелада давно растворились в наших животах. И животы очень хотели кильку в томате. Оказалось, что у нас нет не только денег, но и хоть какого-нибудь ножа, чтобы открыть банки. Только отвёртка, чтобы регулировать крепления. Вспомнили старый бомжовый способ, если банку тереть ободком о бетон или камень, то ободок стирается и содержимое оказывается на отвалившейся крышке как на тарелке. Поели по очереди, используя отвёртку как вилку, смакуя кильку как икру. Запили водой из ручья. Роскошно!

Ну а дальше всё просто. Шли-шли и пришли. Не к морю, к машине. До моря осталось несколько километров. Водитель первым делом отвёз нас в Адлер в аэропортовскую столовку, в ту её часть, которая для пилотов. Пассажирам, возвращающимся из всесоюзных здравниц нас показывать было нельзя. Выглядели мы не очень, могли испортить впечатление от отпуска.

На турбазе в тот день когда узнали, что мы ушли в самовол в горы, нас первым делом уволили. Чтобы в случае чего на балансе базы не было трупов. Потом стали собирать снарягу для спасательной группы. Попутно выяснилось, что многое из того, что числилось, на самом деле не имелось в наличии. Так что спасработы - отличный повод для списания недостающих вещей. Далее связались с вертолетчиками, но решили подождать с вылетом до утра. А тут наша радиограмма пришла и вылет не потребовался.

На турбазе все знали о случившимся и встречали нас чуть ли не с овациями. Мы совсем не ожидали такого приёма.  Это было приятно, но ничуть не утешало в том, что у нас отобрали инструкторские корочки. Нам было велено ехать по домам и позже явиться в Главное Управление по туризму и экскурсиям Министерства обороны на разбор нашего поведения.

Солнечным весенним днём мы собрались на Фрунзенской набережной в Москве. Начальник Управления полковник Михаил Иванович Дарьин отчитал нас за безответственный поступок и срыв работы турбазы, а потом с улыбкой вернул нам наши инструкторские удостоверенья со словами: «Молодцы, не посрамили звание инструктора Министерства обороны. Смогли выжить зимой в горах без необходимого снаряжения и доказать, что армейские инструктора имеют самую лучшую подготовку».

Ну и про нашего проводника. Ещё в пути он понял, что ошибся и стал держаться немного в стороне от нас. Хоть мы ему не предъявляли претензий, но шел метрах в двадцати от нас, ночевал у своего костра в стороне от нашего общего. Всё время молчал и вернулся в посёлок вместе с нами. Выяснилось, что он не местный, а приехал в Поляну только в начале сезона и совсем не знал местных гор. Через пару дней мы его встретили в посёлке. Он был с большим фингалом под глазом. Видимо, настоящие местные наградили за то, что им чуть не пришлось идти ночью в горы на спасработы.

Действующие лица:

Лёха Токаренко – инструкторит до сих пор. Зимой в Крыле и Шуколово, летом на серфе в Школе ветра Вити Гладышева в Строгино.

Коля Кротов – долгие годы был начальником скисервиса в КАНТе на Нагорной. Сейчас занимается тем же на Воробьёвых горах.

Саня Воронков – рассекает на серфе волны в южных морях.

Андрюха Скачков – RIP. До сих пор не верится.

Серёга Андреев – связь с ним потерялась.

А мы с женой (помните в начале я упоминал о девушке из нашей команды, она не ходила с нами, а ждала на базе) влюбились в Красную Поляну, приезжаем сюда  и живём подолгу и зимой и летом.

Такие дела.