Мой друг Иван Лапшин ( 1 часть)

Другом мне Ванька стал практически сразу.
И основания к такой дружбе, дружбе двух пацанов, переехавших в одиноко выросшую, среди бараков окраины Кускова брежневскую девятиэтажку, было предостаточно.
Новую школу в районе еще не построили, и родители вынуждены были согласиться с единственным и безальтернативным вариантом. Вариант одноэтажной, отапливаемой дровами постройки врем первых пятилеток, на унылом фасаде которой была прибита кривая табличка –« Шола N ////».
Школа, как и положено, была альма-матер детей местных аборигенов. Дети аборигенов мало чем отличались от самих аборигенов. Они так же умели смачно и с присвистом выдувать лишний мусор из папиросной гильзы «Беломора”, на худой конец «Памира». Превосходно , утонченно сплевывать . И изящно лузгать бесконечные семечки.
Свое безоговорочное превосходство над правообладанием местными землями, дети аборигенов доказали мне в первые пять минут моего присутствия на оной.
Для разъяснительной беседы, меня загнали в туалет, где к моему великому облегчению находилась еще одна жертва дипломатических непониманий. Как и полагается в таких случаях, мы (я и жертва) огребли по быстрому. Вот так, утирая под рукомойником сопли, мы и познакомились. Жертву звали Ванькой.

Наша путь из дома в школу и обратно, проходил через парк и заброшенное в те времена, усадьбу графа Шереметьева. Граф был большой знаток и почитатель обустройства парков. Внутренне пространство, которого было исполнено во французском стиле. А для пущих понтов, граф решил в добавок, привнести в изыск итальяно- венецианских мотивов и велел своим крепостным нарыть каналов. Каналы понарыли, а излишки земли использовали для возведения более высоких берегов.
Не знаю, как там сложилось у графа и удалось ли ему залить во все эти изящно вырытые ямы воды и хоть слегка поплавать на гондоле, но в наше время, водой там и не пахло. Зато, по зиме, образовывались, хотя и короткие, но вполне крутые горушки.

И как же было обойти такой соблазн стороной? Да никак. Изначально мы пробовали осилить гравитацию с помощью уж совсем примитивного экипа. Как полагается, это были валенки и та кожаная емкость, куда умещались тетрадки, учебники, а иногда и дневник.

Но прогресс не стоит на месте. Не стояли и мы. Не стояло и наша прогрессивная мысль в поисках новых, более совершенных девайсов. Следующим этапом данного развития стали разноцветные квадратики школьного линолеума, который мы, отпросившись в туалет, в тихую отрывали, превращая в коридор школы в нечто неприлично беззубое. Квадратики мы приматывали к ботинкам и это имело определенный успех. Доехать до низу нам так ни разу и не удалось, зато мы приобрели неоценимый опыт, порванные штаны, возможность почувствовать упругость родительского ремня и неделю домашнего ареста.
За неделю, вынужденного пропуска тренировок, мы придумали новый инструмент. Этим инструментом оказались пластиковые ящики для стеклотары.
Стибрить ящики оказалось делом пустяковым. Но хранить их надо было в строго законспирированном месте - мало ли ворюг по дворам шляется?

Ящики зарекомендовали себя неплохо и открыли перед нами новые просторы, ибо позволили не только доехать до конца спуска и почувствовать наконец вкус победы преодоления. Ящики дали нам понятие нового элемента спуска – трамплина! Просто катить вниз было уже не интересно, и мы нарыли пупырь, что привело к более частому посещению склада стеклотары. Поскольку ящики, не всегда выдерживали надругательства морозом и нашими пусть и тощими, но все- же задницами.
После очередного вояжа за средствами спуска с горок, мы потеряли бдительность и были захвачены в плен проезжающим мимо милицейским козликом.
Дальнейшие последствия имели жизненно определяющее значение в нашей с Ванькой жизни. Пока мы сидели, уткнувшись в пол взглядами и хлюпали носами, родители держали совет на кухне.

То, решение, которое было принято на совете, повергло нас в легкий шок…Но это произошло на другой день. Когда мы с Ванькой, кроткие как овечки, вернулись домой из школы…меня ждало потрясение. В углу, в прихожей, стояли деревянные лыжи. Новые - при новые! Лыжи не были похожи на все виденное до этого. Они были широкие, на них стояли интересные железяки, и они казались монолитно вечными. Это именно то, что не просто приспособленнно для надругательств. Это то, что бросает вызов, то, что провоцирует к надругательствам…

А далее был холодный и очень снежный год … но об этом позже.