Мой друг Иван Лапшин ( 3 часть)

Институт мы выбрали единогласно.
Выбор пал на МЭИ. – во первых всего минут сорок на автобусе, во вторых здание красивое, в третьих конкурс не велик, всего 4 человека на место, ну и самое главное - хотя и горнолыжкой не пахнет, зато есть секция альпинизма и скалолазания.
А это реальная возможность попасть в горы, которые до сель видели мы исключительно на картинках календаря «Внешпосылторга».
Но не всегда жизнь располагает так, как предполагаем мы. Дневное отделение просвистело мимо нас. И как только это произошло, папки с нашими личными делами перекочевали из архива и легли на стол военкомовских начальников, а и их пальцы уже потянули, за еще не потрепанные, тесемки.
Так уж случилось, что родились мы с Ванькой в один год и один месяц. С разницей в 12 дней. А потому, если один из нас получал повестку, то второй мог даже не открывать почтового ящика. Будь уверен - она там.
Некоторое время нам удавалось избавляться от них с помощью туалетного бочка унитаза. Но когда на пороге нарисовался участковый и всучил ненавистный листок под расписку, поняли – хана.
На медкомиссии было тухло, тоскливо и холодно. За мутным, немытым веками, окном, осенний ветер догола раздел деревья и теперь забрасывал их первым колючим снегом.
Догола раздели и нас. Так и путешествовали из кабинета в кабинет, прикрывая трусы папкой с личным делом.
Когда с врачебными делами было покончено, всех призывников собрали в коридоре и по одному вызывали в кабинет аж самого военкома. В кабинете восседала комиссии – зам. Военкома, плешивый майор и тетка огромных форм. Вопросы одни и те же. Где хотел бы служит? Спортивные достижения? Гражданская профессия? Увлечения?
Ну что тут можно ответить?
Возвращались уже в темноте. Домой не особо хотелось. Ноги сами направились в сторону вековой лиственничной аллеи кусковского парка.
- Вань… может руку сломать? Или ногу? Ты мне, а я тебе…Глядишь и отсрочка…
- Хрена нам отсрочка. Один фиг впереди весенний призыв. Не доживем до нового поступления…
Так и брели, молча и ни одной мысли в голове.
- Слушай.…А ты что этим упырям из комиссии ответил?
- Да уже и не помню. Туфту разную. Помню только сказал, что горы люблю, что катаем с тобой на лыжах.…Подумал еще тогда, может во флот не заберут. Нафига нам три года корячиться?
- Слушай! И я где-то так ответил.
-И что?
- Да ничего. Тетка только оскалилась и сказал, что горы это хорошо. А майор тоже варежку раззявил, мол, "будет вам и белка будет и свисток".
- Вот урод…
-Это точно…

Поначалу, нас было около сотни. В привычном, типовом здании школы. Ничего необычного, только высокий забор по периметру и глухие ворота. Первую ночь спали на полу. На топчанах всем место не хватило. Темно. Все понемногу успокоились. И тут на тебе- из дежурки АББА и ее Хаппи Нью Еа…Жестко. Утром приехали «купцы», покопались в делах и отобрали полста человек. Кого куда. Кого на Север, кого, на Урал, а кого и недалеко – в Таманскую. Больше всего переживали, когда в Североморск отбирали. Пронесло. Три года – мимо.

К последней нас осталось десять. Мы с Ванькой цеплялись, друг за друга как могли. И судьба была к нам благосклонна. Все десять человек попали в распоряжения хмурого прапора и сопровождавшего его сержанта.
Прапор, открывая папки личных дел, пересчитал нас по-фамильно и удалился в комендатуру. Стол уже был накрыт. Сержант посмотрел на нас мутно, как на тараканов, сплюнул под ноги и прошипел сквозь зубы.
- ну, хана вам, душары замороченные…


Через неделю мы поняли, что значат эти слова, через месяц поняли оскал военкомовской тетки, а через полгода и слова майора.
Сбылась наша мечта. Мечта идиотов. Трясясь в кузове КамАЗа по изуродованной белесой дороге к ожидавшей нас неизвестности, мы увидели горы.
Они были повсюду. Они были огромны и неприветливы. И чем выше КАМАЗ забирал вверх по ущелью, тем отчетливее мы понимали, что на календаре «Внешпосылторга» мы видели абсолютно другое! Может горы не те? А может это мы другие?

……………………………………………………………………………………………………

КАМАЗ допыхтел до очередного блок поста. Вкопанный в землю, танковый окоп, сразу за дувалом.. Торчит только башня. Смотрит вверх. На противоположной стороне БТР. Камазист спрыгнул, пошуршал в кузове, выкинул на асфальт ржавые цепи.
- Что сидите? Бегом из машины. Одевай колеса. Саланг впереди…
Возились долго. Камазист потерял терпение, стал помогать. Видно было, что ночевать на перевале ему ой как не хочется, а спускаться в ночи по ущелью еще больше. Уж лучше замерзнуть, чем в темное время на трассе оказаться.
Со скрежетом добрались до туннеля. Вход в черную прокопченную дыру. Движение только в одну сторону. Четыре километра в духоте и саже. Грохот и лязг.
Наконец просвет. Просвет и выход. Глаза как ножом режет, не то от гари не то от слепящего снега. Белого-белого…
Водила давай орать:
- Двое на один борт, двое на другой! Глаза пялить так, чтобы повылезали! Метров шестьсот никого из наших.! Не дай Боже шмальнут, всех кончу "душары".
Мы с Ванькой к тому борту, что на скалы. Смотрим и глаз не можем отвести - вот они. ГОРЫ!
Ванька, вдруг шепотом,
- Прикинь, как катнуть здесь было бы не хило. Какой след можно оставить …Эх..
Смотрю на Ваньку и понять не могу, где у него голова и что в ней происходит…
Даже представить себе не мог, что тогда, в первый наш конвой, мысль эта прочно вошла в его сознание. Так прочно, что будет жить он, с этой мыслю все отведенное ему судьбой время.
А потом мы расстались. Меня на «релейку», а Ваньку ближе к его мечте. На высокогорную точку.
Точка была «прижита» и сверху прикрывала гарнизоны трубачей - керосинщиков.
Через все ущелье тянулась многокилометровая труба. По трубе прокачивали керосин. Трубу периодически подрывали и тогда, на место подрыва выезжала ремонтная группа.
Точки трубачей располагались вдоль всей трассы по ущелью. Сверху их прикрывали верхние гарнизоны.
Вот и попал туда Ванька. Просидел он там все лето. А когда пришла зима, Ванька был готов. К тому времени он нашел две приличные доски. Отточил их по всем правилам науки. Затем, вспомнив, как загибали мы крюки ширпотребовских клюшек, сотворяя из них профессиональные «Титаны». Постепенно, неторопясь, сваривая в крутом кипятке, загнул концы. Намертво, гвоздями, прибил наполовину обрезанные кирзачи и вставил для жесткости из под аллюминивых банок.
Для пущей наглядности, на каждой дровине выжиг заветное «ЕРОХИ».
Зима обнажила «зеленку» и наступило временное «перемирие». Ванька каждое утро тропил вверх. Это было относительно безопасно. С каждым днем он забирал выше- и выше, поставив перед собой цель- валун. А уж от туда! Только дрова занести с кирзачами.
Я не знаю, удалось ли ему сделать ЭТО.…Но очень надеюсь, что удалось. Просто так получилось, что в однажды утром, на его тропе появилась растяжка. А Ванька не заметил. Как обычно, как всю жизнь… смотрел вверх, а не под ноги…