Светлана Слепцова: «Сейчас я никто и звать меня никак. И в этом есть свобода»

Российская биатлонистка Светлана Слепцова прокомментировала свое решение готовиться к олимпийскому сезону в группе Вольфганга Пихлера.

— У вас по-прежнему перебинтовано колено. Получается, от прошлогодней травмы еще не отошли?
— Да нет, отошла — это, скажем так, страховка. На данный момент колено не болит, слава Богу, могу бегать, делать силовые, никаких ограничений нет. Чувствую себя на 95% — в мае еще рано набирать стопроцентную форму.

— Когда, мягко говоря, неудачный сезон далеко позади, какое объяснение находите сами для себя?
— Главное — это колено. Не выздоровела и пошла работать с девочками. Они начали подготовку 13 мая, а я— 1 июля. Такая огромная разница, а я сразу начала заниматься в их ритме. Хотелось догнать: все тренируются, а я нет – как так? Такого не может быть! Ну и второе: для меня были большие объемы, много скоростных. Из-за этого я быстро набрала форму, продержалась в ней два месяца, а к зиме не осталось никаких сил.

— Ваш отпуск был спланирован с учетом восстановления?
— Да, отдыхала полтора месяца — сразу после чемпионата России начала восстанавливаться, съездила в Москву на обследование, несколько дней провела в гостях у Оли Медведцевой. Потом уже отправились на Мертвое море в Израиль. Я там находилась почти две недели, провела какие только можно процедуры. Мертвое море есть Мертвое море — вся таблица Менделеева, так что это помогло. Уже в Израиле начала немного тренироваться, готовиться к сборам, но как вернулась домой – очень сильно заболела: температура, потом горло, кашель – подозрение на ангину. Сегодня (разговор состоялся в субботу – прим. Sports.ru) занимаюсь только третий день.

— По ходу отпуска не посещали плохие мысли о будущем в биатлоне?
— Посещали. Плохих мыслей было много — вы даже не представляете, насколько плохих. Собиралась даже закончить. Но потом успокоилась и ждала, что решится по группам. Просто отпустила ситуацию — как Бог даст, так и будет. Не возьмут — ну, буду готовиться сама. Возьмут — отлично.

— Ваше появление в группе Пихлера-Ростовцева оказалось довольно неожиданным. Кто и как пришел к такому решению?
— Если честно, об этом не очень приятно рассказывать. Было много обсуждений, слухов. До меня дошли разговоры, что в той группе меня не хотят видеть.

— То есть от вас отказались тренеры той группы?
— Говорят, да. Наверное, не видят во мне перспективу,  поэтому взяли более молодых и талантливых. А Пихлер готов был меня тренировать. По большому счету, мне никакого выбора не оставалось. И, вы знаете, я благодарна Вольфгангу за доверие.

— Звучит так, будто вы пошли к Пихлеру от безысходности.
— Нет, просто так сложилось, что это был единственный возможный вариант... Мы с ним два года работали. Понятно, что не самые лучшие результаты, но… Я верю в себя, а он обещал в этом сезоне работать более индивидуально и изменить методики. Плюс в его группе остались основные спортсменки, выступавшие на чемпионате мира, — для меня это тоже сыграло важную роль.

— Вы упомянули изменения в методике. Ощущаете их уже с первого сбора?
— В отношении меня — да. Отчасти потому, что я после болезни, отчасти это связано с коленом. Вольфганг стал больше прислушиваться к нам — всегда отталкиваемся от самочувствия, от условий. Сегодня должны были кататься на роллерах, но какие роллеры в метель? Побежали кросс. То есть Вольфганг идет на компромисс, нет никаких проблем.

— Составленный для вас план согласован с Валерием Захаровым (личный тренер Слепцовой — прим. Sports.ru)?
— Нет, к сожалению, не согласован — у них с Пихлером сложные отношения. Надеюсь, они улучшатся. У меня с Валерием Палычем все хорошо и будет хорошо, хотя он был против моего подключения к группе Вольфганга, отреагировал очень бурно.

— Вам проще заниматься в большой группе или такой, как сейчас?
— Мы всегда тренировались в большой — 10-12 человек. Сейчас нас пятеро и я скажу, что стало удобнее. Маленький состав, нет такого, что один туда пошел, другой сюда. Все сплоченно и организованно. Мы сейчас — маленькая и спокойная семья, где все друг друга знают, как облупленных.

— В сентябре-октябре будет отбор в основной состав, и вы, вероятно, будете одной из спорных кандидатур. Это тяготит?
— Сейчас меня вообще ничего не тяготит. Я никто и звать меня никак. Три года ничего не показываю — и от меня ничего не ждут. В этом есть какая-то свобода. Я знаю, к чему готовлюсь, и все прекрасно понимаю.