Владимир Смирнов: "На финише "золотого" марафона у меня волосы встали дыбом! И шапка начала спадать..."

Смирновых этих — куда ни кинь... Говорят, даже у Леонардо Ди Каприо бабушка — Елена Смирнова. Плюс инженеры, модельеры, ученые... Но вот скажи мне: "лыжи" — только одного Смирнова вспомню. Владимира. Того самого чемпиона Олимпийских игр-94 (он, правда, тогда уже за Казахстан выступал), карьера которого — готовый сценарий для вкусной кинодрамы.

— Я никогда на судьбу не жалуюсь, — говорит, — очень доволен теми годами, что прожил в спорте. 7 олимпийских наград, 11 медалей чемпионата мира, 14-кратный чемпион СССР, два раза брал Кубок мира.

— Да, но вы же сами говорили: "На протяжении 15 лет в спорте у меня была одна цель — "золото" Олимпиады"...

— Именно! Это была мечта, к которой я осознанно шел все эти годы. И несмотря на то что и в 88-м, и в 92-м добиться цели мне не удалось, я знал: судьба когда-нибудь воздаст мне за труды. И в 94-м году в Лиллехаммере так и получилось.

— Самая памятная та победа?

— Однозначно. Я до сих пор помню то желание, с которым выходил на старт. "Или сейчас — или никогда!" Ну и, конечно, поддержка болельщиков была феноменальной! На стадионе собралось порядка ста тысяч человек, которые неистово поддерживали и своих лыжников, и меня. В Норвегии тогда буквально следующее говорили: "Если уж нашим парням не удастся выиграть марафон, пусть эта победа достанется Смирнову…"

— Вы ведь никогда на 50-километровой дистанции особо не блистали. Откуда в тот раз силы взялись?

— Повторюсь, мне не очень везло на Олимпиадах. В 88-м году в Калгари мой друг Леша Прокуроров практически из-под носа увел у меня золотую медаль на "тридцатке", в 92-м в Альбервилль я ехал главным фаворитом — и опять мимо. В итоге все поставил на Лиллехаммер. Благо был в великолепной форме — выиграл подряд шесть этапов Кубка мира! И когда уже там пошли сбои — я, честно скажу, сам себе удивился. "Что такое? Почему?" Но постарался взять себя в руки: если я не возьму олимпийское "золото"” в марафоне — могу его не взять никогда. Отсюда — отказ от старта в эстафете и максимальная концентрация на последней гонке. Принесшая в итоге результат. Не поверите — на финише золотого марафона у меня на руках и голове волосы начали дыбом вставать! От предчувствия долгожданной победы. И шапка стала спадать — я ее все руками поддерживал. Вот что значит долго к своей цели идти! (Смеется.)

— Прямо киношная история какая-то! В Голливуде столь слезливые сценарии с хеппи-эндом в большом почете... Самому-то после награждения плакать не хотелось?

— Стояли слезы на веках. Еще чуть-чуть — и пролились бы.

"ДВА ГОДА В ШВЕЦИИ ФИЗКУЛЬТУРУ ПРЕПОДАВАЛ"

— Всем казалось, что Лиллехаммер для вас — лучшая возможность покинуть лыжню. На пике славы! Но вы еще и в Нагано стартовали…

— Я остался в гонках, потому как чувствовал: в моих пороховницах еще достаточно пороха. И этот порох рванул в 95-м году на чемпионате мира, где я выиграл три золотые медали! Но когда на следующем первенстве, в 97-м году, я понял, что такого успеха мне больше не повторить, решил уйти. И только по просьбе людей из Федерации лыжных гонок Казахстана все-таки согласился поехать на свою четвертую Олимпиаду, в Нагано. И выиграл там "бронзу"! Так сказать, исполнил лебединую песню…

— При этом, знаю, до сих пор бегаете?

— А как же! Спорт был и останется для меня хорошим другом. И форму я стараюсь не терять. Минимум раз в неделю встаю на лыжи. Час-полтора хожу себе в удовольствие. Недавно вот в Московском международном марафоне мира участие принимал. Правда, инкогнито.

— Почему Швецию местом жительства выбрали?

— В первую очередь условиями подготовки. Как ни крути, а Швеция начала 90-х была сердцем лыжного спорта. Мне нужно было расти в профессиональном плане, поэтому я, заключив контракт с одним местным клубом в июне 91-го года, и переехал в Сунсвалл, что в 400 км севернее Стокгольма. Маленький городок, с прекрасными горнолыжными трассами... Плюс — от моего дома до тренировочной базы три минуты ходьбы. Что может быть лучше для спортсмена? Работай, тренируйся… Я там еще, кстати, два года в школах по контракту физкультуру преподавал. И как-то прикипели мы к этим местам. Все-таки уже 15 лет там живем… Хотя я лично с мая прошлого года постоянно в Казахстане нахожусь. Уже почти что год разрываюсь. Семья — там, я — здесь… Тяжело все это, конечно. Надо что то решать...

— Дочки — шведки?

— Почему шведки? У них, как и у меня, двойное гражданство. И если вы им позвоните — думаю, они вам по-русски что-нибудь да скажут. (Смеется.) Хотя, конечно, шведский язык им ближе и роднее. Все-таки старшая школу там закончила, в институте учится. Младшая и вовсе там родилась.

— Сами-то сколько иностранных языков знаете?

— В совершенстве — ни одного. А так — английский, немецкий, шведский, норвежский…

— Дочки спортом увлекаются?

— Обязательно! Старшая очень активно гандболом занялась. И небезуспешно. Уже сейчас в клубе выступает, во второй шведской лиге… Левша, высокая, 1 метр 79 см, быстрая, с хорошо развитым плечевым поясом… Для гандбола чуть ли не идеальный игрок. Но главное, что ей самой все это нравится. Младшая же у нас бенди увлекается — хоккеем с мячом. Плюс теннис.

"ОДИНОКИЙ ВОЛК Я ТОЛЬКО НА ЛЫЖНЕ"

— Знаю, что помимо всех спортивных дел у вас еще и бизнес в Швеции имеется…

— Да, фирма по продаже безалкогольных напитков. Около пятнадцати видов газированной воды выпускаем. А еще у меня раньше был свой туристический центр в Норвегии, который я два года назад решил продать.

— Напитки-то под маркой "Смирнов" выходят?

— Нет. (Смеется.) У меня еще два равноправных компаньона имеются. В данной ситуации как-то выпячивать свое имя было бы некорректно.

— Владимир Смирнов — миллионер?

— Можно и так сказать… Только для меня в жизни есть богатства и поважнее крупных банкнот: семья, друзья… А деньги... Денег у меня ровно столько, сколько нужно для жизни.

— Кстати, правду говорят, что у вас друзей море?

— Недалеко от истины. И в Болгарии у меня друзья имеются, и в Швеции, и в Норвегии, и в Германии, и в США…

— А с королем шведским знакомы?

— Знаком. Он меня в свое время на ужин приглашал. Так же, кстати, как и король Норвегии. И тот, и другой оч-чень лыжный спорт любят.

— С кем-то из бывших соперников общаетесь?

— С Прокуроровым мы очень хорошие друзья, постоянно на связи… Я даже крестный отец его сына. С Сахновым у нас тоже отличные отношения. Как и с Ульвангом (Вегард, кстати, летом ко мне в гости, в Казахстан, собирается), с Дэли… С последним встречались недавно — кое-какие совместные проекты наметили. Сван? Нет, с Гунде не общаемся. Мы с ним просто по жизни как-то не пересекаемся. Да и потом, Сван по характеру человек такой — необщительный. Несколько закомплексованный.

— Смотрите, друзей у вас уйма, а когда выступали, интервью со Смирновым частенько выходили под заголовками "Одинокий волк", "Индивидуалист". Нестыковочка?

— Это все легко объяснимо: с начала 90-х годов я начал самостоятельно готовиться к гонкам. Просто понял: если я хочу стать уникальным спортсменом — мне нужно переходить на новую систему подготовки. И ни тренеры, никто мне был не нужен. Я сам готовился, сам плакал и сам радовался своим победам. Отсюда и пошло — "одинокий волк"... Но, повторюсь, все это только касаемо спорта. В жизни я очень общительный человек.

— Известно, что лыжники в Скандинавии — национальные герои. Вы там себя спортивной звездой ощущаете?

— Конечно. И в Норвегии, и в Швеции, и в Финляндии меня многие знают. До сих пор, когда прохожу по улице, люди оборачиваются: "Это же Смирре, Смирре идет!"

— Значит, вас там по-прежнему "Смирре" зовут? Кто, кстати, первым это прозвище придумал?

— Как раз шведы и придумали. В 91-м году местные журналисты поймали меня на чемпионате мира: "Слушай, Смирре, а можно у тебя интервью взять?" Я сначала не понял: "Вы это к кому обращаетесь?" — "К тебе, к кому еще! Ты же Смирре?" Они просто фамилию мою на свой манер так укоротили. У меня, кстати, и туристическая фирма следующее имя носила: "Владимир "Смирре" Смирнов", и книгу я в Норвегии под таким названием выпустил — "Смирре"…

— Не задавались вопросом, отчего все-таки вас так любят в Скандинавии?

— Да нет как-то... Могу только сказать, что ничего специального я для этого не делал. Скорее всего просто по жизни был самим собой. Искренность — люди ее всегда очень тонко чувствуют.

— Смирнов — фамилия очень распространенная. В Швеции-то однофамильцев не встречали?

— Нет, именно в Швеции не встречал. Хотя в принципе мне много писем на эту тему приходит. Есть ведь даже специальные клубы Смирновых. Даже в Европе…

— Живете вы в Швеции, выступали за СССР и Казахстан… Сами-то себя кем считаете?

— Человеком мира.

"ЖДИТЕ НОВОГО МОНСТРА!"

— Если начистоту, каким ветром вас в спортивные функционеры занесло?

— Честно скажу, больших проблем с трудоустройством я не испытывал. Практически сразу по окончании карьеры в 98-м году меня выбрали в исполком МОК. С того времени я и начал заниматься административной работой. Понравилось. Стал уделять этому делу все больше и больше времени — и мои усилия оценили. В 2002-м я стал президентом Федерации биатлона Казахстана, а в октябре 2005-го — исполнительным директором заявочного комитета на право проведения Олимпийских игр "Алма-Ата-2014".

— Смирнов — и вдруг президент Федерации биатлона Казахстана. Или не вдруг?

— Я лично никакого противоречия в этом не вижу. Для меня биатлон и лыжи — что брат и сестра. Взять хотя бы тот факт, что все хорошие биатлонисты — это бывшие лыжники. И потом, у меня ведь не было задачи, встав на лыжи, учить ребят стрельбе. Мое дело — одеть, обуть команду…

— Дел у вас, смотрю, невпроворот. Времени свободного совсем нет?

— Практически нет. Только сплю и кушаю, остальное время работа занимает. Советник, почетный консул, директор, президент… Но жаловаться не хочу — сам эту работу выбирал.

— "Биатлон утрет нос лыжным гонкам"… Ваши слова?

— Мои. Будь у меня возможность заново карьеру начать, я бы, наверное, ее биатлону отдал. Понимаете, это такой вид спорта… Словно специально для телевидения созданный, вот! Интрига, азарт, никакой запрограммированности… Что ведь греха таить, в лыжных гонках иногда бывает: как человек с первого километра возглавляет гонку, так и до финиша ничего не меняется!

— Сами-то, как биатлонист, стрелять не пробовали?

— Пробовал. Даже иногда попадаю. (Смеется.) Ну а если серьезно, я вообще считаю себя неплохим охотником. Времени, правда, на это дело у меня совсем нет. Последний раз охотился лет семь назад. Самый большой трофей? Лось 30-килограммовый. Кстати, я ведь еще и рыбак! Причем с удочкой не сижу — считаю это занятием для ленивых. Занимаюсь подводной охотой. Однажды из гарпуна стрельнул щуку 2,5 килограмма весом…

— Что о перспективах российских сборных на Олимпиаде можете сказать? И биатлонной, и лыжной?

— Думаю, биатлонисты приличное количество медалей наберут. В том числе и 2—3 золотые. А как иначе? На мой взгляд, такие спортсмены, как Ростовцев, Чепиков, Круглов, Черезов, Зайцева, Ахатова, просто обязаны бороться за место на пьедестале. И у лыжников есть шансы на медали. Рочев, Чепалова…

— В мужских лыжах нет явного лидера. Раньше были — Сван, Дэли, Смирнов, а теперь — увы... Почему?

— Мне сложно сказать… Думаю, просто в свое время мы своими успехами элементарно "закрыли" дорогу наверх многим талантливым лыжникам. Но я считаю, что в самое ближайшее время на лыжне снова должен появиться такой вот "монстр". С характером, с харизмой. Например, немец Ангерер.

— Допинговых скандалов в Турине ждать?

— Вряд ли. За четыре года, что прошли с Солт-Лейк-Сити, антидопинговые службы большую работу провели. Там теперь полный порядок.

Кстати, поле длительной пробежки прическа лыжника принимает невроятные формы. Даже используя бразильское кератиновое выпрямление волос невозможно добиться такого необычного эффекта.