Багаж
Новокузнецк. В пустом зале выдачи багажа на конвейерной ленте одиноко вальсирует чехол с лыжами. Не мой. Идея одним порывом, блицкригом попасть из Нерюнгри в Шерегеш, которая изначально казалась авантюрной, таковой и оказалась.
Между прилётом в Новосибирск и вылетом в Кузню — минут 40. Багаж не успели перегрузить. Но в момент пересадки я был в эйфории, что сам успел на трансфер. К тому же, чего волноваться о том, что ты уже не в силах изменить. И вот итог. Аэродевушка из розыска привычно заполняет анкету.
— Ваш багаж прилетит завтра, вам куда его везти? В Шергеш?
— Да, — говорю я и даю адрес съёмной квартиры.
Тут же в душе начинают скрести кошки. Внутренний голос пронизительно (голосом любимой жены):
«Дурачина ты, простофиля, будешь неделю ждать своего багажа. Оставайся в Новокузнецке, сними гостиницу и завтра сам заберёшь свой багаж!»
Но я не внемлю. За моими рулями сейчас — лень. Такси уже вызвано, и завтра сидеть в ожидании багажа, когда можно открыть сезон на прокатном снаряжении… А если с багажом и правда кинут, то можно вернуться в Кузню забирать.
К чести S7 — всё прошло как обещали. Следующим днём багаж прилетел, а вечером его привезли прямо в Геш. В общем, S7 — лыжебордические крылья.
Цаца
На кухне звон рюмок. Глубокий грудной тост Цацы:
— За начало сезона! Наконец-то мы все встретились! Чудесная горная жизнь!
Мы собрались в Шерегеше, но через пару дней двинем дальше в горы, в Казыр. В это малоизвестное даже для аборигенов местечко нас гонит странная жажда. Жажда получения ну очень чистых эндорфинов, полученных из очень простых ингредиентов: дикая тайга, спрятанная в ней изба у одной из вершин Саянских гор, ноль мобильной связи, проезды по снежным подушкам и полянам, максимум человеческого общения.
Цаца — царица скитурного царства и целины, наверняка я уже про это писал, но просто не могу пройти мимо таких замечательных "Ц".
Шерегеш
Шерегеш как посёлок залип в безнадёжной хрущёвской архитектуре, которая ещё долго будет драть сетчатку глаза лыжным гостям Шории. Впрочем, Шерегеш как гора и горнолыжная инфраструктура — вполне себе гламурный курорт, вот только его жизненные соки, похоже, не особо питают посёлок. Наверное, примерно так же, как горнолыжка Архыз отмежёвывается от посёлка Архыз.
Это отдельная тема — почему социальное равновесие требует отсутствия скибасов и покупки отдельных билетов в четырёх катальных зонах вместо единого скипасса. Но с февраля 2022-го я уже устал удивляться чему-либо.
Прокат
Багажа нет, но это не мешает катнуть. В припрыжку бегу через дорогу в GetSki. Взять снарягу и заодно посмотреть, как там знаменитый прокат поживает.
Половина девятого утра. Я, похоже, тут первый клиент.
Захожу. Встречаю удивлённые взгляды.
— Привет, я ваш первый клиент.
Выражение лиц не меняется.
— Я не похож на клиента?
Начальник проката, худощавый, явно горный человек, с сомнением говорит:
— Не похож.
Ну да, бородатый дед 60 лет в засаленной пуховке точно не выглядит клиентом суперпупер-проката.
— У меня багаж потерялся, — ставлю я точку в нашей прелюдии.
Тут выбегает менеджер и начинает образцово-показательно мне продавать:
— Вот тут экспертные, тут премиальные доски. А вы хорошо катаетесь?
— Я давно катаюсь.
Берусь ещё шлем и маску. Всё, кроме ботинок, выглядит хорошим и новым.
Счёт выходит на без малого 3000 рублей. За день.
Курорт, однако.
—Ты похож на “пальтошника”, — саркастически замечает Энлиль.
“Шапка”, “пальтошник” — это городской турист, который приехал на горнолыжный курорт поглазеть на «чудо света». Он выделяется среди эффектно прикинутых катальщиков своей «гражданской» — неспортивной — одеждой. Иногда пальтошник берёт в прокате лыжи или сноуборд. Причём ему дают самые убитые комплекты. И вот он, в городской куртке, брючках-джинсиках, не чета широким гортексам и арктериксам, портит своим корявым видом склон и вызывает вопросительно-презрительные взгляды спортивных отдыхающих.
У меня как раз обычные штаны, чуть ли не джинсы. Но главное же содержание, а не форма))
Физика трения
Катание выходит отличное. Сектор Е и его лесочки гостеприимны и проходимы. Ручьи засыпаны, поваленные деревья угадываются только по снежным брустверам. Народа практически нет; на подъёмнике время ожидания — 0 секунд.
Вышло солнце, внизу музыка и красивые комбезики модных сноубордисток и лыжниц, глинтвейн по 350, блинчики со сгущёнкой и кедровыми орехами.
Смущает только молчаливый напарник Энлиль. Кабинка фуникулёра едет наверх минут 10 — и все 10 минут мы молчим или перекидываемся парой-тройкой ничего не значащих фраз. Мне скучно.
Иногда подбрасываю разные темы, например: почему людям нравится кататься с гор? Для Энлиля, похоже, нет «почему» — всё очевидно. Он логично и быстро выстраивает объяснения. Каждый раз получается, что всё элементарно и банально, и мои дискуссионные потуги мгновенно разваливаются.
Чувствительное место находится совершенно неожиданно. Я рассказываю, что видел где-то информацию о том, что традиционное объяснение скольжения — это фуфло. Что-де учёные открыли: скольжение не из-за того, что лыжи подплавляют снег/лёд, а из-за того, что в тонком контактном слое происходит переориентирование молекул воды и возникает электростатическое отталкивание.
И тут спокойный как Тихий океан Энлиль вдруг начинает закипать. Поначалу его негодование забавляет: мы спорим в кабинке фуникулера, спорим, выходя, спорим, пристёгивая доски на вершине. Солнце заливает утренним оранжадом трассу и окрестности. Но Энлиль уже не замечает ничего — он считает, что мы должны прямо здесь и сейчас установить истину. И его истина заключается в том, что я не имею никакого права рассуждать о физике трения.
— Чего ты так нервничаешь? — наконец спрашиваю я его. — Ты часом не препод?
— У меня конкретно подгорает из-за той чуши, которую ты несёшь. Да, я физик. Физик-теоретик.
Для тех, кто не в курсе: физик-теоретик — это нечто вроде Эйнштейна. Максимальная квалификация. Начинаю понимать, что физик-теоретик не уйдёт со стартовой площадки, пока я не признаю, что несу чушь.
— Ладно, — говорю примирительно, — я пришлю тебе ссылку на эту статью.
Энлиль сердито стартует вниз, бросая через плечо:
— Я с тобой на эти темы больше разговаривать не буду!
А дальше начинается самое-самое. Мы уходим на правый курумник: сначала приятный спуск по почти безлесому склону, а потом подушки курумника и плотный лес. Вчера я тут более-менее элегантно проскочил, но доска была 160. Сегодня — тяжёлый сплит 172.
Сперва я падаю в пристволовую воронку. Слава богу, не вниз головой, а просто тону по плечи — первая отстёжка. Потом попадаю в ручей — вторая отстёжка. Потом ещё несколько раз падаю в глубокий снег и с трудом встаю. Энлиль уже усвистел дальше.
Приходит странная мысль:
«Может ли разгневанный физик-теоретик быть по совместительству шаманом?»
Выхожу из курумника слишком поздно и в итоге троплю по пояс в снегу наверх к трассе, наверное минут 20.
Мокрый, запыханный, сам себе отвечаю: «Может».
Статья, из-за которой разгорелся сыр-бор — вот тут. Если кто может профессионально её оценить — велкам.
Имена изменены.
