Слалом Тягачева

Как сочетать амбиции талантливых спортсменов с интересами команды? Что несут спорту спонсоры, кроме денег? Кто ответит за Олимпиаду? Накануне зимних Игр в Турине глава Олимпийского комитета России Леонид Тягачев, переизбранный на этот пост в конце 2005 года, объяснился с Викторией Чеботаревой.

Виктория Чеботарева. Может ли руководитель ОКР давать прогнозы на Олимпийские игры?

Леонид Тягачев. Только в том случае, если есть все основания, уверенность в победе в тех или иных видах спорта президентов федераций, старших тренеров. Это тонкий и неоднозначный инструмент воздействия – спортивный прогноз.

Если ставить задачи перед спортсменом, то требования нужно завышать. Он психологически должен быть готов к победе. Осторожный чиновник, наоборот, говорит: все зависит от погоды, условий, которые предоставит спортсмену тренер. Такой подход расслабляет спортсмена, но оберегает руководителя, которого пресса разорвет на куски, если его амбициозные заявки не оправдаются.

Так было перед Олимпиадой в Афинах: я прогнозировал 30 золотых медалей и первое место нашей команде. Ошибся на одну медаль. Помню, до окончания Олимпиады оставалось 6 дней, медалей было всего 15. Казалось, все: крах, провал... Многие наши спортивные руководители тогда испугались и открестились: это Тягачев обещал, не мы. Даже когда в конце оказалось 29 медалей (одну золотую отняли у нашей метательницы), все равно шла психологическая атака. Она шла до тех пор, пока Путин не прислал поздравительную телеграмму.

Что касается Олимпиады в Турине, то наши традиционные виды спорта, такие как фигурное катание, позволяют надеяться на три золотые медали. На это тренеры ориентируют своих спортсменов.

В биатлоне же результаты очень зависят от состояния снега, смазки лыж и ветра. Биатлонисты способны бороться за три медали на Олимпиаде. Хотя чемпионат мира показал, что снегопад мешает нашим спортсменам добиваться высоких результатов – бегут медленно.

Если подходить формально, лыжные гонки и биатлон могут выиграть по медали, хотя бороться следует за три золотые.

Большие надежды на конькобежный спорт, в нем чувствуется прогресс, ведь в Москве появился классный стадион, мы уже проводим Кубки мира. Губернатор области Петр Сумин построил в Челябинске замечательный конькобежный стадион, который тоже может принимать любые чемпионаты, там тренируются наши спортсмены. В начале 2006 года открывается новый комплекс в Коломне – один из лучших в Европе крытый конькобежный стадион.

У конькобежцев есть возможность бороться за золотую медаль.

К этим дисциплинам, судя по результатам этапов Кубков мира, можно добавить сноуборд (мужчины и женщины). Они стали входить в первую тройку даже на чемпионате мира, поэтому в Турине будут бороться за медали. Добавились и явно прогрессируют такие виды спорта, как бобслей, сани, Демченко лидирует на этапах Кубка мира.

А керлинг?

Нет, в этом виде спорта прогнозировать первые места трудно, но команда будет стараться выступить как можно сильнее.

Ирина Роднина сетует, что за последние годы список сильнейших олимпийских видов спорта России практически не расширяется.

Роднина выступает не как специалист, тонко разбирающийся во всех видах спорта, а как оппонент. Во-первых, многое зависит от того, есть ли тренеры, специалисты, которые будут готовить тот или иной новый вид спорта.

Во-вторых, спорт нужно финансировать. Чтобы сделать с нуля команду, тот же керлинг или шорт-трек, чтобы добиться результата, нужно еще и место для проведения постоянных тренировок, возможность участвовать во всех этапах Кубка мира, международных соревнованиях, то есть делать команду.

В 1996–2000 годах на государство нельзя было рассчитывать. Мы еле-еле сводили концы с концами, поддерживая лишь те виды спорта, которые у нас были. Разве мы не говорили властям до и после Солт-Лейк-Сити, что у нас нет международного класса горнолыжных трасс, трасс для сноуборда, фристайла, прыжков на лыжах с трамплина, санно-бобслейного спорта, конькобежного?

ПРОБЛЕМЫ НА СКЛОНАХ

Вы в Союзе были главным специалистом по горнолыжному спорту. Почему у нас было такое ограниченное количество баз для горнолыжников – Кавказ и Бакуриани? Неужели тогда не было средств для развития этого спорта?

Я думаю, причина другая: горные лыжи считались элитным, не русским видом спорта. Потому и внимания ему почти не уделяли. Очень сложно было уговорить Политбюро даже на то, чтобы нашим спортсменам позволили выезжать на этапы Кубка Европы. Причем не за счет страны, за счет иностранных фирм. Компания Salomon и другие фирмы практически содержали команду, что позволило ей в 1980 году стать лучшей в мире.

Сейчас спортсмены технически хорошо оснащены, а катаемся мы хуже. Чем вы этот парадокс объясняете?

Престижностью этого вида спорта. Во многих странах элита – спортсмены, с которыми заключены контракты, составляет не 2-3 человека, как у нас, там в каждом виде программ по 30 специалистов. Наша молодежь, которая приезжает на этапы Кубка мира и Европы, явно отстает.

Доступен хороший инвентарь, но нет специалистов. Очень трудная работа у тренера в этом виде спорта. Он должен по 8 месяцев в году с командой находиться на больших высотах, в горах. Целый день на снегу, без семьи, без поддержки.

Проще работать инструктором, получать 2 тысячи долларов, учить кататься детей богатых, чем за 500 долларов быть старшим тренером и за все отвечать.

В советское время был стимул – выезд за рубеж. К этому стремились и спортсмены, и тренеры. Жили по-солдатски. То на вулканах Камчатки, то на Эльбрусе на высоте 3500 метров – везде, где был снег, – чтобы только тренироваться, быть в форме.

Спонсорство помогает спорту. Но иногда возникают конфликты: по индивидуальной договоренности спортсмен должен бежать в тапочках этой фирмы, а у команды совершенно другая экипировка…

Да, в этом смысле бизнес не лучшим образом действует на созидание команды в целом. Старший тренер сборной отвечает абсолютно за все. В том числе – во что она будет одета на играх. Но в команде появляются лидеры, как это было в случае со Станиславой Комаровой, которая хотела плавать только в купальнике спонсора.

Таких спортсменов, талантливых и перспективных, всегда окружают люди, желающие погреться в лучах их славы. Они обычно легко убеждают, что тренер неправ. А тренер всегда будет неудобен. Потому что он что-то запрещает, заставляет усиленно тренироваться, как правило, не идет на поводу у спортсмена.

Я понимал в свое время, как Валера Цыганов ненавидел меня, когда я его заставлял тренировать не слалом, не гигант, а скоростной спуск. Очень травматичный, опасный вид спорта. Средняя скорость 120 километров в час, на участках – 150. Упадешь – и неизвестно, будешь ты жив или будешь всю жизнь лечиться. Но когда он в Лейк-Плесиде выиграл первый Кубок мира в Америке, у мужика были такие слезы радости...

Все возможные тонкости взаимоотношений с командой, тренером, спонсорами трудно предвидеть. Но их надо стараться заранее отражать в контрактах, которые подписывают старшие тренеры. Я не сужу Комарову, может быть, команда, тренер решили бы – давайте Станиславу выделим, она добьется высокого результата.

Я о другом, опыт показывает, что чаще всего тем, кто переходит на путь зарабатывания денег, не удается постоянно добиваться хороших результатов. Ведь при этом теряется такое важное обстоятельство, как победный дух команды.

Но спортсмены должны зарабатывать деньги…

Да. И часто очень хорошим спортсменам действительно делают предложения, от которых нельзя отказаться. «Зачем вам общий контракт с Arena или Nike, я для вас договорюсь с известной японской фирмой. Вы получите полмиллиона долларов за то, что вы будете носить их костюмы, шапочки». Прекрасно, я рад за них. Но потенциальный чемпион выпадает из общей программы тренера.

И еще один важный момент: видя такие примеры, еще ничего не добившаяся молодежь уже становится меркантильной. Но, повторю, без коллектива, а значит, подчинения общим интересам очень трудно жить, тем более добиваться побед.

ТРЕНЕРЫ-ЗАЛОЖНИКИ

Каким вы видите будущее спорта, раз бизнес так неизбежно вплетается в него?

Прежде всего нужно избавить тренера от роли просто погонялы, контролера: кто когда пришел на тренировку, когда ушел. Иначе команд не будет. Ну не сможет бизнесмен сделать из физкультурника выдающегося спортсмена.

Хороший тренер может оказаться никудышным бизнесменом, в смысле обеспечения команды деньгами.

Вот для этого тренеру и дают хорошего менеджера, который занимается в целом командой, контрактами, создает все необходимые условия.

Кто дает?

Президент федерации, он следит в целом за обеспечением команд, за возможностями, предоставляемыми бизнесом. Посмотрите, начиная с игровых видов спорта, хорошие тренеры обрели цену. Их покупают. Тренеры тоже становятся заложниками бизнеса.

Глава спорткомитета Вячеслав Фетисов начал каким-то образом менять в федерациях систему, построенную на продаже спортсменов. Согласны ли вы с его планом?

На весь спорт это не распространяется. Вячеслав хорошо знает хоккей и знает, как продают игроков.

Ваша позиция в его споре со Стеблиным? Как вам его идея создать альтернативную хоккейную лигу?

Моя позиция такова: руководители спорта, прежде чем выйти с серьезными, резкими предложениями, должны обсудить их с общим руководством. Иначе ни к чему, кроме скандалов, они не приведут.

Дело в том, что у Стеблина уже сложилась работа с регионами, с командами, изменить ее стиль в одночасье невозможно. А главные тренеры назначаются Госкомитетом, нужно это все делать согласованно, в том числе со специалистами типа Михайлова, Юрзинова или другими опытными руководителями-тренерами.

Не можем мы избежать помощи бизнесменов, руководителей крупных компаний, содержащих клубы. Зачем ему платить свои, как правило, личные 10–20 миллионов долларов, если Тягачев или Фетисов диктуют ему другую линию.

Почему наши ведущие спортсмены уходят в другие сборные? Причем как с повышением, так и с понижением статуса?

Прежде – из-за плохого финансирования, общего неважного отношения к спортсменам. Сейчас никто не уходит. Другое дело, что во многих видах спорта большая конкуренция. Скажем, биатлон развивает Лукашенко. И он – как президент Олимпийского комитета – по-дружески просит отдать тех или иных спортсменов. Мы по-дружески отдаем. Там им выделяют паспорт, прописку, все делают.

Есть некоторые просьбы по поводу велосипедистов. В целом же меньше стали уезжать. А с учетом президентских грантов, начинающих действовать с 1 апреля, когда более 700 спортсменов, готовящихся к Олимпиаде, будут получать по 5 тысяч долларов в месяц, я думаю, ситуация и вовсе изменится.

Из какого кармана эти деньги?

Из внебюджетного кармана, за счет взносов крупнейших бизнесменов нашей страны. Это Абрамович, Евтушенков, Дерипаска, Алекперов, Лесин, Авен, Вексельберг, Коган, Абрамов. У нас недавно было заседание попечительского совета с этими ребятами.

Какой пакет в целом получился?

32 миллиона рублей на спортсмена и тренера. Как раз на этой встрече мы обсуждали, что средства выделяются не к ближайшей Олимпиаде, а на будущее.

Во что обойдется строительство и оборудование центров для новых видов спорта?

Я думаю о другом. В нашей стране, далеко не бедной, где очень долго длится зима, где немало горных массивов, нет ни одного настоящего пятизвездочного курорта, специализирующегося на зимних видах спорта. Нет ни одного летнего международного уровня курорта, не говоря о летних видах спорта.

Сейчас, как вы знаете, решено в Красной Поляне построить курорт, который сможет постепенно, со временем сам покрыть все расходы, связанные со строительством. Экономически невыгодные виды – прыжки на лыжах с трамплина, бобслей – вполне окупятся за счет горных лыж, сноуборда и так далее. В целом у нас появится олимпийский центр.

Практически все туристы, отдыхающие в районе Сочи, обязательно едут в Красную Поляну, даже без лыж, просто поднимаются на канатке, попивают там коньяк с шашлыком. Уже в 2006 году «Интеррос» и «Газпром» сдают по 50 километров горнолыжных трасс с новыми канатными дорогами, с новыми отелями.

Австрия зарабатывает 16 миллиардов долларов за счет горнолыжного туризма. Куршевель – до 2 миллиардов долларов.

Леонид Меламед намеревается что-то подобное сделать на Алтае.

Да, я видел проект этого спортивно-туристического центра. Интересный. Да там и природные условия замечательные, перепады высот в горах очень большие. Очень перспективно.

Это будет новый объект. Но, на мой взгляд, неразумно не вкладывать деньги в России в те места, которые приносили доход в советское время. Я помню, в Приэльбрусье зимой раскладушку трудно было достать. По великому блату. Приезжали американцы, немцы. Огромный был доход, несмотря на плохой сервис, скудное питание…

Но помешала война… Сейчас стало поспокойнее, и это место облюбовали сноубордисты. Им не нужны гладкие трассы, они ищут трудные, снежные, чистые места, а их там много.

Можно ли уже туда вкладывать средства, есть ли проекты?

Сейчас уже есть. Комитет при помощи Дмитрия Козака делает специальную программу. Мы должны «поднять» Домбай, Теберду, Архыз. Это очень выгодное дело – развивать горный туризм, горнолыжный спорт. И не только потому, что он принесет доход. Ведь каждый курорт будет еще содержать детскую спортивную школу, а это уже другие перспективы, олимпийские в том числе.

Чем объяснить такой интерес к горнолыжному спорту?

Отчасти предпочтениями публики, болельщиков. Зритель любит опасность, любит наблюдать за преодолениями трудностей, фантастическими полетами, падениями. Там ведь конкуренция в сотых долях секунды.

Если говорить о том, в чем нам выигрывать на Олимпиадах, то многое зависит от скоростного спуска, от слалома меньше.

Поэтому я сейчас хочу на волне интереса молодежи к слалому поднять, развить этот спорт. У нас есть сейчас тысяча способных ребят и девочек, из них обязательно найдется элитная десятка, которая через четыре года через специальный слалом станет олимпийскими чемпионами.

Через несколько лет этот спорт будет у нас популярнее тенниса. Я даже сужу по тому, как родители, отдыхая в горах, с трех лет ставят детей на лыжи. А стоит один раз встать на лыжи, видишь, что это уже иной стиль, иное ощущение себя.

ШИЛО В МЕШКЕ

Действительно ли судьи на Олимпиаде предъявляют к России повышенные требования?

Президент Федерации фигурного катания России Валентин Писеев как-то сказал: мы настолько надоели всему миру своими победами, что на судей откровенно давят другие страны, формируя к нам особое отношение. Помимо этого в последние годы наши тренеры стали готовить спортсменов из других стран. Немаловажно, что США не хочется, чтобы мы были сильнее и лучше. Между тем финансовые возможности у американских спортсменов и тренеров гораздо больше. На мой взгляд, телекомпании получают специальные задания показать нас на телеэкране непременно не с лучшей стороны.

Это грубая система формирования мнения, но она существует.

Трое наших представителей в Международном олимпийском комитете работают очень слабо, все спихивают на федерации. Я уже давно прошу и Виталия Смирнова, и Шамиля Тарпищева, и Сашу Попова выдвигать наших представителей по видам спорта. А то как-то много сил уходит на «прения сторон» в СМИ.

Принимаете ли вы упреки в том, что наш Олимпийский комитет не всегда успевает быстро высказать претензии в конфликтных ситуациях...

Так говорят люди, не знающие сути дела.

...что спортсмен юридически не защищен?

Это мне напоминает человека, который заходит в чужой дом, не зная, где что находится, где стоит веник, где утюг, и начинает осуждать принятый в доме порядок вещей. Ирину Роднину в кандидаты на должность президента комитета выдвигала Федерация даже не фигурного катания, а тяжелой атлетики – стыдно и смешно.

А тем более обидны огульные упреки в адрес руководителя, скажем, юридического управления Олимпийского комитета России Александры Бриллиантовой. Она от Международного олимпийского комитета получила лицензию проводить судебные процессы для всех федераций.

Сколько процессов мы уже выиграли, об этом никто не пишет. Об этом Роднина, конечно, не знает. Вот ее тяжелоатлеты выдвинули, а мы там платим штрафы, чтобы не сняли с выступлений их некоторых спортсменов из-за антидопингового скандала.

У вас в комитете есть медики, специалисты по допинговым проблемам?

Нет. Антидопинговая лаборатория закреплена за Госкомитетом по спорту. Эти вопросы следует обратить, чтобы Роднина знала, где «веник стоит», к Фетисову.

У вас хорошие отношения с Фетисовым?

Прекрасные. Но нас все время стараются столкнуть лбами.

Вернемся к допингу. В целом природа человека остается неизменной, а результаты растут. Идет соревнование фармтехнологий. Какое будущее у спорта вообще? Бывший глава МОК Самаранч, кажется, даже предлагал на некоторые легкие виды допинга закрывать глаза?

Секрет Полишинеля: все делают, но все отрицают. Чем выше класс медицины той или иной страны, тем больше возможностей опережать знания антидемпинговых структур Международного олимпийского комитета и употреблять тот или иной восстановитель, помогать спортсменам выигрывать.

Мы всегда отстаем, поскольку российские фармацевтические технологии еще далеки от западных.

Но мы традиционно сильны в технологиях в военной области.

Да, но сегодня и они не на уровне. Но я не об этом. Я категорически против того, чтобы травить спортсмена. Существуют же тибетская и китайская медицина, плазма, живые клетки, экологические продукты и другие безвредные способы очищать кровь, легкие и сердце. Не лучше ли применять это?

Есть другой подход. Кроме очищения увеличивать мышечную массу.

В мире изобретены очень чувствительные приборы. Спортсмен употребил препарат сегодня, а через полгода это можно определить. Для него это означает дисквалификацию.

И все равно возникают скандалы – был насморк, принял нафтизин.

Якобы был.

Сколько таких людей несчастных, которые не могут от пристрастия к алкоголю избавиться. Я знаю немало талантливых тренеров, потрясающих руководителей, которые из-за одной рюмки, из-за 100 граммов уходили на неделю в запой. Перечеркивали всю карьеру. Но, как правило, это талантливые спортсмены, управленцы. Их часто прощают. Они повторяют.

То же самое с привыкшими к допингу. Как я могу знать, что спортсменка применяла в родном городе? Приехала сюда и наутро отправилась на Олимпиаду.

Обычно вы на Олимпийские игры берете представительные делегации. Мешают они спортсменам или помогают?

Когда олимпиец стартует, зная, что за него болеют еще и 200 бывших чемпионов, представляете, какая это энергетика! Еще я таким образом хочу поддержать прежних олимпийцев, отдавших многое в своей жизни спорту.

Каков средний срок активной жизни у спортсмена высокого класса?

Как правило, 10 лет активного спорта в сборной команде. В отдельных видах спорта доходит до 16.

Сейчас такое же отношение к спортсменам, как к материалу, продолжается практика, принятая в Советском Союзе?

Нет, такого диктаторства, как прежде, уже быть не может. Захотел спортсмен – встал и ушел. А раньше попробуй от меня уйти: позвоню первому секретарю обкома – и человек невыездной навсегда.

Жесткий был подход. С одной стороны, это давило, а с другой – дисциплинировало. Сейчас у нас в сборной не хватает той дисциплины, которая позволяла до фанатизма, называемого патриотизмом, бороться за тренировочный процесс, потом за результаты.

Сегодня есть щедрые спонсоры, но если ты не бежишь 100 метров за 9,9 секунды, то тебе и 3 миллиона дай – не получится. Не все делают деньги.

Досье
ГДЕ РОДИЛСЯ, ТАМ И ПРИГОДИЛСЯ

C 1946 года, со дня своего рождения и до сих пор, Леонид Тягачев живет в подмосковном поселке Деденево. С детства он занимался в специализированной горнолыжной школе, потом участвовал во всесоюзных и всероссийских соревнованиях, стал чемпионом СССР.

Большой опыт работы в сборных командах Союза и России позволил ему в 1971 году стать старшим тренером по горнолыжному спорту Московской области. За плечами – педагогический институт и горнолыжная школа в Кирхбергу Пеле Шотепек в Австрии. С 1976 года – главный тренер сборной команды по горнолыжному спорту страны.

В 1981 году Тягачева признали лучшим тренером мира по альпийским дисциплинам. В то время он работал с руководителями австрийского спорта – Тони Зайлером, Францем Кламмером, Чарли (Карлом) Каром и другими. Проходил стажировку под руководством «горнолыжного гуру» г-на Хуберта Шписа. Участвовал в организации этапов Кубка мира в Заальбахе, Шладминге и Сант-Антоне.

С 1995 по 1999 год Тягачев был министром спорта и туризма России. В 2001 году его, первого вице-президента Олимпийского комитета России, выбирают на должность президента ОКР.

Он создавал центры по зимним видам спорта в Москве, Московской области, Республике Адыгея, на Камчатке, в Кабардино-Балкарии, Кемеровской области, Красноярском крае, Челябинской области. А пять лет назад в родном Дмитровском районе в поселке Шуколово Тягачев открыл одноименную горнолыжную школу.

Народ иронизировал: наш ответ Куршевелю. Говорят, там есть любимый склон Путина.